В нескольких словах
Недавний конфликт между Израилем и Ираном обострил скрытые разногласия внутри большой иранской диаспоры в Лос-Анджелесе ("Тегеранджелес"). Несмотря на различия, многие представители общины объединены общей надеждой на смену режима в Иране, что, однако, сопровождается тревогой за безопасность и стабильность.
Район "Тегеранджелес" в Западном Лос-Анджелесе является домом для крупнейшей иранской общины за пределами Ирана. В этом культурном анклаве, известном также как Малая Персия, десятилетиями мирно сосуществовали иранские мусульмане, евреи, христиане, зороастрийцы и бахаи.
Однако недавний конфликт между Израилем и Ираном, 12-дневное кровопролитное противостояние, прерванное лишь хрупким перемирием, вызвало к жизни религиозные разногласия и политические дебаты, которые редко проявляются в этой культурно гармоничной среде. Ситуацию осложнило и то, что США – союзник Израиля – участвовали в конфликте.
Многие иранские евреи в диаспоре восприняли начало войны с "тревожной радостью", рассказал Дэниел Брал, житель Западного Лос-Анджелеса, чей дед, Моосса Брал, был единственным членом парламента еврейского происхождения в дореволюционном Иране. Он видит, как члены его семьи и другие представители общины ликуют при мысли о возможном свержении их "мучителя".
Но сам Брал чувствует по-другому. "Я просто нервничаю и полностью потрясен всем происходящим", - сказал он. "Я понимаю и сочувствую надеждам людей на смену режима. Но меня беспокоит безопасность мирного населения и эффективность операции по устранению ядерной угрозы со стороны Ирана".
Брал, однако, не считает саму войну причиной раскола в диаспоре, поскольку антагонизм по отношению к нынешнему режиму распространен среди всех религиозных групп. "Эта ненависть к режиму на самом деле объединяет мусульман и евреев", - отметил он.
Культурный анклав "Тегеранджелес" дает ощущение связи с корнями. Камран Афари, профессор коммуникаций в Университете штата Калифорния в Лос-Анджелесе, эмигрировавший из Ирана в 1970-х годах и соавтор книги об идентичностях в иранской диаспоре, сказал, что община, по большей части, питает дух толерантности и уважения, во многом подобно его собственной межконфессиональной семье. Афари духовен, но не религиозен, в то время как другие члены его семьи исповедуют иудаизм, ислам и веру бахаи.
"Межконфессиональные браки раньше были проблематичными, но сейчас и это стало обычным делом", - сказал он.
По словам Афари, для него Тегеранджелес с его рядами продуктовых магазинов, кафе-мороженых и кебабных, ресторанов, пекарен и книжных магазинов предлагает утешение и ощущение связи с его культурой и корнями. В регионе Большого Лос-Анджелеса проживает около полумиллиона иранских американцев.
Самая большая волна иранцев мигрировала в этот район после свержения шаха Мохаммеда Резы Пехлеви в 1979 году и прихода к власти аятоллы Хомейни, который установил Исламскую Республику Иран. В Западном Лос-Анджелесе, в частности, находится самая большая концентрация иранских евреев за пределами Ирана.
Конфликт между Израилем и Ираном — проверка давних связей. Диана Уинстон, профессор медиа и религии в Университете Южной Калифорнии, сказала, что недавнее противостояние Израиля с иранским режимом может стать испытанием для отношений между иранскими евреями и мусульманами.
"Мусульмане, которые в противном случае были бы рады смене режима, могли почувствовать себя немного иначе из-за сильной антипатии к сионизму", - пояснила она.
Уинстон также отметила, что в диаспоре, сосредоточенной в богатых городах, таких как Беверли-Хиллз и Вествуд, людей объединяет не только религия или культура, но и их высокий социальный статус.
"Они ходят в одни и те же школы, на одни и те же вечеринки и культурные мероприятия", - сказала она. "В целом, иранские мусульмане и евреи не настолько религиозны, как их соотечественники на родине. Лос-Анджелес – город, где есть место для ортодоксальности, но и быть менее религиозным – не проблема. Чем менее религиозны евреи и мусульмане, тем меньше у них может быть взаимной антипатии".
Таназ Голшан было 2 года, когда ее семья покинула Иран в 1986 году. Она занимает должность старшего вице-президента организации Caring for Jews in Need, службы Федерации еврейских общин Лос-Анджелеса. Она также является связующим звеном организации с иранской еврейской общиной.
Иудаизм для иранцев – это "больше культура и семейные традиции", сказала Голшан. Собираться в пятницу на Шаббат означает готовить традиционные персидско-еврейские блюда, такие как "гонди", которые представляют собой клецки, подаваемые в супе.
"В моей семье мы не были слишком религиозны", - рассказала она. "Мы не думаем о религии, когда идем в ресторан или на рынок. Вы найдете людей в обеих общинах, которые экстремальны и не хотят иметь ничего общего с другими. Но в целом, у нас много любви и уважения друг к другу".
И все же это оказывается напряженным и пугающим временем для иранских евреев в диаспоре, сказала она. "То, что происходит в мире, может повлиять на безопасность на местном уровне", - отметила Голшан, добавив, что на горячую линию федерации поступали звонки с вопросами о возможных угрозах местным еврейским учреждениям. "Существует реальный страх, что синагоги и общинные центры могут стать мишенями".
В понедельник организация Голшан и другие провели виртуальное мероприятие под названием "ЛА Объединенный: Иранская и Израильская общины в солидарности", на которое собралось более 350 членов общины.
Призыв к смене режима в Иране. Реакции на войну были нюансированными, независимо от религиозной принадлежности. Арезу Рашидиан, чья семья мусульманская, является политической активисткой из Южной Калифорнии, выступающей за смену режима в Иране. Она поддерживает возвращение сына шаха, находящегося в изгнании, который заявил о готовности возглавить переход страны к демократическому правительству.
Рашидиан сказала, что никогда не могла посетить Иран из-за своей активистской деятельности. Единственная надежда на ее возвращение – падение нынешнего режима. Вот почему перемирие вызвало у нее и многих других в общине смешанные чувства, рассказала она.
"Это были эмоциональные качели. Никто не хочет войны, но мы были на грани того, чтобы увидеть крах этого режима. Мы были так близки", - сказала она.
Лиор Стернфельд, профессор истории и еврейских исследований в Университете штата Пенсильвания, сказал, что иранские евреи в диаспоре отождествляют себя с Ираном, Израилем и США, и эти идентичности "часто не находятся в гармонии". "Они больше не считают Исламскую Республику Ираном, а лишь сущностью, подлежащей уничтожению", - сказал он. "Они рассматривают Израиль скорее как религиозную родину".
Президент Дональд Трамп пользовался сильной поддержкой в диаспоре, но теперь расстроил своих сторонников, поскольку заявил, что не заинтересован в смене режима, отметил Стернфельд.
Стремление к единству и взаимопониманию. Существует стремление, особенно среди молодого поколения, к миру и взаимопониманию между религиозными группами в диаспоре.
Брал говорит, что занимается миротворческой деятельностью через свои статьи и выступления. "В конце концов, мы двоюродные братья, как бы избито и банально это ни звучало", - сказал он.
Подруга Брала, Рэйчел Сумех, чьи родители эмигрировали из Ирана, выросла еврейкой в долине Сан-Фернандо. Сумех устраивает званые ужины со своей разнообразной группой друзей как способ расширить круг общения между представителями разных религий.
В декабре она организовала собрание для Ялды, древнего персидского праздника с зороастрийскими корнями, который отмечается в день зимнего солнцестояния как ожидание более светлых дней. В прошлом году Ялда, которая также символизирует победу света над тьмой, совпала с Ханукой, еврейским праздником огней.
"Мы создали новую традицию, объединив людей из обеих традиций, чтобы подчеркнуть, как много у нас общего", - сказала Сумех. "Эта война лишь напоминание о том, что, как бы ни отличалась наша повседневная жизнь, у нас по-прежнему много общего в плане культуры и как у народа".
